Электромузыкальная история

(забытое прекрасное прошлое)

Говорят, что люди пожилого возраста живут воспоминаниями. Это правда. И велико счастье, если есть что вспомнить интересное и даже необычное.

49 лет назад на месте нашего города был лес. Затем появились первые бараки и 2-этажные деревянные дома. Приехали сюда выпускники ремесленных училищ, техникумов, институтов. Все были молоды. Старшими по возрасту были только начальники с большим опытом работы на разных предприятиях и, направленные сюда по путевкам обкомов партии. Здесь должен быть построен крупнейший, уникальный по своей технологии, завод и, конечно, город.

То, что я расскажу произошло не сразу. Сначала я работал оператором в цехе 1 на разделении изотопов, затем технологом на установке СП при ЦЗЛ. Волей судьбы меня, как руководителя городской любительской киностудии, приказом по заводу назначили руководителем вновь создаваемой заводской кинолаборатории. В штате нас было четверо. Мы уже по любительской технологи создали несколько 10-минутных кинофильмов. В них рассказывалось о том, что успели создать на заводе наши конструкторы и рационализаторы по новой технике для народного хозяйства и вдруг… резкий поворот в судьбе трех сотрудников кинолаборатории. На несколько недель мы попали в электромузыкальную историю.

Однажды мой бывший начальник лаборатории из ЦЗЛ Грижас Николай Владиславович рассказал, что в городском кинотеатре видел киножурнал, в котором была показана электромузыкальная доска (ЭМД). Шла речь о наглядном пособии для детей, обучающихся музыкальной грамоте. Действительно, на деревянной доске был нарисован нотный стан со скрипичным ключом и нотами. Специальной указкой, соединенной шнуром с ЭМД, дотрагиваясь до контактов на нотах, этот агрегат издавал звук, соответствующий высоте данной ноты. Зрительное восприятие нотного стана совмещалось воспроизводимым звуком.

У Николая Владиславовича были друзья, преподаватели детской музыкальной школы. У них возникла мысль попросить администрацию завода, в качестве шефской помощи, изготовить подобную ЭМД для детской музыкальной школы. Грижас Н. В. знал, что я дома собираю схему одноголосного электромузыкального инструмента. Он попросил меня помочь изготовить ЭМД. Дома такую работу выполнить сложно, а на заводе возможности велики.

И вот директор детской музыкальной школы пишет письмо на имя главного инженера завода Надпорожского Льва Ивановича с просьбой изготовить ЭМД. Лев Иванович был прекрасным музыкантом. На письме появляется резолюция: «Лекареву В. Ф. изготовить, как шефскую помощь». А Лекарев В. Ф. добавляет на письме: «т. Федоровскому С. для исполнения». Так началась для меня электромузыкальная история.

Я взялся за компоновку элементов лицевой панели ЭМД, ее размеров, размещение деталей электросхемы, коммутацию—фантазия захлестнула меня.

Кальянов Павел Михайлович, опытный мастер по ремонту измерительных приборов, отвечал за весь монтаж ЭМД.

Вольнов Александр Поликарпович, прекрасный фрезеровщик с многолетним стажем, взял на себя изготовление всех деталей ЭМД.

И только лаборант Карташова Лариса Ивановна продолжала проявлять кинопленки уже и для городской любительской киностудии, и заниматься фотопечатью.

Я не придумывал электрическую схему для ЭМД, а принял за основу книгу В. К. Соломина «Конструирование электромузыкальных инструментов», Госзнергоиздат, 1958 г. В те годы электромузыкальные инструменты были еще в новинку.

Окрыленные интересным заданием, мы решили, что сохраним название ЭМД, присвоив ей № 1 (ЭМД-1). Но у нас это будет не доска в прямом смысле этого слова. Да, она будет висеть в учебном классе на стене, на месте доски, но вся она будет сделана из металла-дюралюминия. Для лицевой стороны взяли лист дюралюминия толщиной 4 мм, высотой 560 мм, длиной 1590 мм.

Не часто выпадает счастье выполнить свой замысел до конца, кода тебе не мешают, а требуют одно – выполнить работу на отлично.

Решено было на лицевой панели разместить не один, а два нотных стана от ДО большой октавы до ДО третьей октавы. В этом случае уже наглядно стало видно, почему в басовом и скрипичном ключах на одной и той же линейке ноты различаются на один тон.

Вольнов А. П. на лицевой стороне ЭМД профрезеровал глубокие канавки, обозначающие два нотных стана. Выпилил из металла басовый и скрипичный ключи. На токарном, а затем на фрезерном станках Александр Поликарпович из дюралюминия сделал красивые нотки, на которых потом отгравировали необходимые названия нот. При легком нажатии кнопки-нотки, как на баяне, извлекался звук, необходимый по высоте.

По рассказу Грижаса Н. В., увиденная им ЭМД воспроизводила только одну тональность. Мы пошли дальше. В начале нотных станов были поставлены по 7 панелек, для которых изготовили 14 фишек со знаком диез и 14 фишек со знаком бемоль. Вставляя фишки в панельки, происходила коммутация в схеме. Теперь уже наглядно было видно, в какой тональности будет звучать музыкальное произведение. Если в музыкальном произведении встречаются случайные знаки: диез, бемоль, бекар, то для выполнения их команды в конце каждого нотного стана были поставлены по 3 кнопки с указанием соответствующего знака. Теперь свои задумки мы претворили в жизнь! Наша ЭМД-1 стала уже не детской игрушкой, а действительно наглядным учебным пособием для начинающих музыкантов.

Каркас ЭМД-1 был глубиной 110 мм и сварен из алюминиевых уголков. Электрическая схема включала в себя: 12 генераторов основного тона, 5 делителей частоты, блок коммутации нот и знаков альтерации, два динамика и переключателей тембров: трубы, гобоя, саксофона, мандолины. В электросхеме были генераторы: вибрато, сурдина, тремоло. Фантазии нашей не было предела! Мы подготовили чертежи для изготовления универсальной клавиатуры-приставки баяна и аккордеона. Ее нужно было укрепить с правой стороны ЭМД-1. В этом случае уже каждая нота на 2-х нотных станах связывалась с конкретной кнопкой баяна и клавишей аккордеона.

Но эту работу мы сделать не успели, так как наступил второй акт электромузыкальной истории.

В 1965 году в Москве на ВДНХ‚ в павильоне «Машиностроение», проходила выставка под девизом: «Оборонные предприятия—народному хозяйству». Экспозиция ее была огромной: приборы, установки, агрегаты, поточные линии и т. д. Прекрасные специалисты были собраны на оборонных заводах. Кроме основной продукции более 30 лет назад они уже создавали уникальную продукцию, которая была нужна смежным предприятиям, народному хозяйству. Об этом можно написать не одну статью. а целую книгу, в которой бы часто звучали слова: впервые, уникальное, не имеющего аналогов…

Наш завод блистал очень многими своими экспонатами. Всего один пример. Электрорентгенографическая установка ЭГУ-6М значительно расширила диапазон дефектоскопии. Работая в «мягком» спектре, она позволяет различить в металле не только незначительные трещины или что-то другое, а позволяет увидеть ничтожную разноплотность в тканях человека—например, опухоль. Как этой установкой заинтересовались медики!

Не знаю, кому пришла в голову мысль послать нашу ЭМД-1 в Москву на выставку. Заводская типография отпечатала прекрасные проспекты для всех экспонатов, в том числе и для ЭМД—1 с фотографиями, пояснительным текстом и красивой обложкой.

И вот я в Москве. У каждого экспоната свой гид. Стою и я у ЭМД-1. Чтобы не только рассказывать о назначении ЭМД-1, ее устройстве я, нажимая соответствующие кнопки, запомнил, как воспроизвести мелодию песни об уральской рябинушке. Уже первый день удивил посетителей. Задавали вопросы: «А что этот агрегат управляет каким-то техпроцессом?» или: «А что вы их выпускаете серийно?» Выслушав короткую справку, просили что-то сыграть. И я играл «Уральскую рябинушку». Старался играть тихо, чтобы не отвлекать посетителей от других экспонатов, а посетители шли и шли, увлекаемые необычными звуками, особенно когда я переходил к звучанию от саксофона к мандолине. 30 лет назад электронная музыка воспринималась с повышенным интересом. Поток любопытных увеличивается, я не успеваю одной группе людей довести рассказ до конца, как подключается другая и просит рассказать все сначала. А самое главное, каждый просит что-то сыграть уже другое или даже попробовать самому.

Уже после первого дня работы выставки у нескольких гидов появилась мысль убрать из зала нашу ЭМД-1—она отвлекает посетителей. А некоторые предлагали мне прийти к ним с ЭМД-1 и зазывать людей.

Каждый день увеличивали поток посетителей на выставке, ибо молва об увиденном и услышанном расширила спектр специалистов и любознательных. Бурно разбирались проспекты, в том числе и на ЭМД—1. Разговор шел уже о получении документации или изготовлении нами и о поставке.

Наставник нашей доски Грижас Николай Владиславович, побывал в Московской консерватории. И вот на специальной машине меня и ЭМД-1 везут в здание Московской консерватории.

К великому моему удивлению представитель консерватории познакомил меня с Терменом Л.С., который в 1920 году сконструировал электромузыкальный инструмент «Терменвокс». Термен Л.С. был занятым человеком. Посмотрев нашу ЭМД-1, он сказал только: «Внешнее оформление достойно похвалы». А когда-то Термен Л.С. свое изобретение демонстрировал на квартире у В. И. Ленина.

На следующий день в консерваторию должны были прийти директора музыкальных школ, чтобы ознакомиться с ЭМД-1. Я подумал, что завтра мои соседи — гиды по выставке отдохнут от меня, но…

Перед сном ко мне приходит Грижас Н. В. и говорит: «Твою доску уже отвезли обратно на выставку!» — «Почему?» — «Молва о ЭМД-1 дошла до какого-то академика, специалиста в области радиотехники, он завтра обещал приехать и посмотреть ЭМД-1». И вот в начале рабочего дня приезжает этот академик и подходит к ЭМД-1, ему подают стул, он садится, и я начинаю свой рассказ.

Каждый день я шел в павильон «Машиностроение», как на работу, а в обеденный перерыв и вечером знакомился с другими павильонами ВДНХ. Зашел я и в павильон «Радиотехника». И о, Боже мой! Я увидел ЭМД подобную, о которой когда-то рассказывал Грижас Н. В. На лицевой панели был нарисован всего один нотный стан со скрипичным ключом. Не было никакой коммутации для перехода в другие тональности. Какая радость и даже гордость охватила меня за нашу ЭМД-1. Я разговорился с дежурной этого раздела. Женщина внимательно выслушала меня и попросила немедленно принести проспект, что я и сделал. Ознакомившись с проспектом, она сказала: «А нельзя ли ваше наглядное музыкальное пособие передать на обозрение в наш павильон?» Что я мог ответить! Я только радовался тому, что было такое предложение!

Как же закончилась наша электромузыкальная история? Вернулись мы в город и передали ЭМД-1 в детскую музыкальную школу. Еще в Москве было более 30 запросов на получение техдокументации или изготовление ЭМД-1. Даже через три года после работы выставки с предприятия п/я Р-6409 пришло письмо относительно ЭМД-1. Этот документ я храню как наглядную память об электромузыкальной истории.

Первое время у руководства завода было устное мнение начать изготовление ЭМД-1. Однако понимали, что какая-то группа людей должна постоянно заниматься рекламацией, совершенствованием электросхемы—пора было переходить от радиоламп к транзисторам.

Шло время. Ребятишки рвались в класс, где висела ЭМД-1. Им нравилось переключать тембры и пробовать что-то играть на необычном «инструменте».

В процессе учебы ЭМД-1 занимала очень мало времени, музыкальная школа располагала большим штатом преподавателей, и основная учеба шла индивидуально. Решено было передать ЭМД-1 в общеобразовательную школу—там всего один педагог на большое количество учеников. Школ в городе много, в какую отдать? А отношение к ЭМД-1 будет такое же как к диковинной игрушке, которую надо будет часто запирать на замок, чтобы не отвлекала от занятий других детей. Будет такой же повтор, как в Москве на ВДНХ, со взрослыми. Притом ЭМД-1 надо беречь, сохранять в рабочем состоянии.

Прошли десятки лет. Только я один знаю, как говорят музейные работники, в каком запаснике хранится ЭМД-1. Многие, даже значительные события в стране, в крае, городе, семье уходят в историю, забываются. Такова жизнь.

Говорят, что люди пожилого возраста живут воспоминаниями. Это правда. И велико счастье, если есть что вспомнить интересное и даже необычное. Таковой стала для меня электромузыкальная история.

Август 1996 г.

Сергей Евгеньевич Федоровский.